Тысяча часов под водой: история водолаза

Что хранится на дне рек и морей? Как не дышать 3 минуты и можно ли видеть руками? Читаем заметки из жизни человека, который 40 лет опускается на глубину в поисках затопленных кораблей и даже самолетов.

Юрий Ефременков впервые опустился на глубину в 1976-м. И только за последние 20 лет он, став уже инженером по судоподъему, достал со дна более 50 объектов, в том числе 4 субмарины: на Балтике и в Баренцевом море. Под водой он провел тысячи часов и считается одним из лучших водолазов на территории бывшего СССР.

А знаете, как из болотной топи поднять сбитый «Мессершмитт-110»? Когда в море можно увидеть «Летучего Голландца»? И за какую сумму можно было в 1990-х купить на Балтике военный корабль? Явно удивитесь, узнав ответы.

По следу Маринеско

Сейчас рижанин Юрий Ефременков вместе с братом, капитаном I ранга Владимиром заняты тем, что в Европе отстаивают честь Александра Маринеско. Вместе с Александром Ивановичем ходил на подлодках «М-96» и «С-13» их отец Лев Ефременков — и был участником легендарного «подвига Маринеско». 30-го января 1945-го «С-13» торпедировала шедший из Польши в Германию лайнер «Вильгельм Густлов», на борту которого были командиры и уже целые экипажи подлодок, не считая других военных, — тысячи человек. Их в Германии ждали готовые и снаряженные субмарины — чтобы идти в Атлантику. После того, как Маринеско потопил «Густлов», война за Атлантику фактически закончилась и, по легенде, Гитлер объявил нашего подводника своим личным врагом.

«Но сейчас в Европе утверждают: «подвига Маринеско» не было, тот потопил судно, перевозившее раненых, женщин и детей. Конечно, последнее — ерунда, что подтверждают многие факты, — говорит Юрий Львович. Мой брат написал о тех временах книгу «Атака века» — документальное произведение, которое вскоре должно увидеть свет… Кстати, судьба — дама с причудами: отец топил корабли, а я поднимаю со дна».

Парусник, всплывающий со дна

Нередко Ефременкова вызывают крупные судоходные компании: надо очистить фарватер, где танкеры идут и паромы, чтобы им не мешало лежащее на дне. Так, в декабре его наняли поднять близ Кронштадта большую потонувшую яхту. Когда он прибыл на место, увидел лишь три высоченные мачты, торчащие над водой.

«Мы две недели в море простояли, причем, работали во время шторма, — рассказывает водолаз. Если волна полметра, то на маленькой глубине уже ничего не чувствуется — спокойно там. А когда шторм, тебя подбрасывает у дна даже на глубине 20 метров. Чаще всего мы суда (которые потом планируется сдать на металлолом) поднимаем методом откачки — воды и ила с песком из трюмов. Самый сложный способ, зато наиболее дешевый. На дне разделывать яхту дорого: большой расход режущего материала — трубочек-электродов, внешне напоминающих те, которыми сваривают металлические швы. Экономичней поднять судно на поверхность, а потом просто отогнать его к берегу».

Недавно Юрию Львовичу поступил заказ: поднять со дна 300-тонного «рыбачка» (рыбацкое судно) неподалеку от города Лиепая, стоящего на берегу Балтики. Оно утонуло весной: изрядно проржавевший борт окончательно пробили льдины. Так и лежал с тех пор на дне «рыбак» — только мачты над водой были. Ефременков с командой подтянули с берега к его борту насосы, размывающие набившийся ил и откачивающие воду, а параллельно ставили там, где пробоины, заплатки.

В один из дней шторм начался, водолазам пришлось прекратить работу. А на следующие сутки смотрят: нет «рыбачка»! Он, оказывается, на бок завалился и глубже в ил зарылся. Водолазов еще спрашивали на берегу: «Где же ваше судно?» Где-где, уплыло! И спустя несколько дней жители Лиепаи убедились — это правда. Они увидели «рыбачка», покачивающегося на волнах. Приплыл.

«Такой наш «Летучий Голландец», — улыбается аквалангист. Когда заплатки поставлены и вода откачана, судно само всплывает. Представляете, когда вдруг на поверхность моря поднимается из воды яхта с высокими мачтами, на которых обрывки парусов и сетей, а борт весь в водорослях! Там только морских разбойников не хватает, как в «Пиратах Карибского моря»».

Не легкая это работа — из болота тянуть

Юрий Ефременков провел под водой тысячи часов. Без воздуха может протянуть более трех минут, чего вполне хватает, если в баллонах за спиной закончился воздух и надо подниматься с 20-метровой глубины. Но такие случаи, конечно, большой риск. Впрочем, со стороны кажется еще большим риском, если видишь, как водолаз опускается в болотную топь.

«Однажды мы работали в болоте около городка Олайне в глубинке Латвии: поднимали Мессершмитт-110, —  вспоминает Юрий Львович. Работы в болоте проводятся по особой технологии: в торфе промывается туннель —  шурф, чтобы можно было заплыть  —  зарыться и забрать все, что глубоко лежит. Когда погружаешься в жижу, твои глаза на кончиках пальцев. Все видишь руками. Должен понимать: это — корень дерева, а это — деревянная часть самолета. Хотя, если вы думаете, что в реках намного светлее, то ошибаетесь. Например, в Неве на глубине уже шесть метров — ночь: лучи солнца не пробиваются туда, в воде полно взвесей, глины. Но в реке хотя бы движение воды есть! А в болоте стоишь по пояс в жиже — и глубже уйти не можешь, и на поверхность не подняться. Так вот и ждешь, пока не подтянут шланги и не начнут размывать густую почву, чтобы ты глубже ушел… На берегу тем временем мастерят приспособления, чтобы зацепить самолет — и вытянуть. Тяжелые устройства на болото не принести — в торф уйдешь, поэтому, все делают на месте: часто прямо к деревьям, связав их ветки, крепят лебедки, цепляют тросы».

Супермаркет от ВМФ

Юрий Ефременков большую часть года проводит на Крайнем Севере, на самой границе России и Норвегии у берега Печенгской губы Баренцева моря. Там он поднял одну из четырех «своих подлодок», а этой весной готовится с командой других водолазов достать еще субмарину. В апреле поедет туда на работу. Три подлодки он поднял на бывшей базе советского ВМФ — в Риге, в районе Болдерая, в реке Даугава, впадающей в море. Они потонули в середине 1990-х. Но не стоит думать, что в одуревшей от угара независимости Латвии тогда кто-то посмел бы нападать на все еще базирующие (до 1994 года) уже российские войска, чтобы пустить ко дну флот.

«Субмарины сами ко дну пошли, — замечает собеседник. — Средний срок жизни подлодки 30 лет. Потом она идет на консервацию, и спустя время — на резку. А в начале 1990-х, когда Союз только что рухнул, но еще не все российские войска покинули Латвию, о старой технике, которую необходимо было ставить на консервацию, особенно-то и не думал никто. И те, кто еще оставался на базах ВМФ, продавали все (это и так скоро разграбили бы: когда российские войска покинули территорию). Там, на самом деле, было что-то вроде супермаркета, где можно было купить все — от рынды до целого корабля. В 1991 г. мы с друзьями хотели сделать точную копию парусника времен Петра Великого, и для этого нужен был корпус деревянного корабля. Мы пошли на базу ВМФ, где такой стоял у берега. Нас встретил командир, сказал, что все можно порешать. Уже договорились о цене, но. В то время люди становились миллионерами буквально за день —и за день могли всего лишиться. Питерская фирма, готовая оплатить строительство парусника в Риге, обанкротилась за день. Так мы и не успели купить корпус корабля».

Кстати, в то время в Риге можно было приобрести даже небольшой военный корабль — примерно за 5 000 $. Да, он был не на ходу, старый. Но и починить его в то время стоило не таких денег, как теперь! А сейчас немало таких кораблей, которые не починили вовремя, водолазы поднимают их со дна и представляют, что на них можно было бы нам и по морям ходить, сняв, разумеется, все пушки.

Игорь Мейден